У нас в Москве магазин около дома ничем не отличается от украинского. Они по одной матрице делаются? В первый раз зашла туда из интереса, он оказался такой же длинный и узкий, как на Украине (мы его так и называли, «Длинный»), с единственным окошком, как будто слепленный из двух вагончиков. Только здесь не пахнет пропавшими продуктами, и не разносится до самых дверей крепкий селедочный дух.
[Spoiler (click to open)]
Зато здешняя продавщица жалуется, что пахнет пропавшим мужиком (пропащим?). Мужчины-покупатели действительно выглядели немного сомнительно. Они стояли по длине всего коридора, всего человека три, заметно подзадоренные пивом. «Куда-то я не туда попала», - подумала я и тут же вышла.
Но со временем стала захаживать каждый день. Я беру тут единственный продукт – пирожное в кокосовой стружке, и всегда одно. "Возьмите парочку", - предлагает раздраженно продавщица. Ей со мной возни на рубль, а покупаю я на копейку. Коробки с пирожными стоят далеко в стороне, это нужно выйти из-за прилавка, обогнуть его, пройти через весь магазин, чтобы продать мне крохотулечку размером с куриное яйцо.
От парочки я отказываюсь. У меня норма не больше одной пироженки в день, а если я две куплю, я обе сразу и съем.
- Хлебушка домой не забыли? – почти приказывает продавщица.
Я продолжаю упираться.
- Водички минеральной, булочку! (на прилавке сброшены в кучу залежалые лаваши и булки).
Наконец, уступив ее напору, я прошу прибавить к моему чеку зажигалку – она всегда пригодится.
Кстати, продавца зовут Тоня. Я умилилась, когда услышала это имя, потому что ее украинскую коллегу в таком же магазине звали Таня – поменялась всего одна буква. Мы будто и не уезжали никуда: тот же магазин, та же женщина в нем; картошка и лук продаются плотно завязанными в непрозрачных пакетах – чтобы не видно было, что в них. Нормальная хозяйка, конечно, не купит, а холостяку сойдет. Такой же зеленый и тихий у нас двор, от него пройдешь наискосок – лавочка. Перед магазином в лучших традициях Донбасса в землю врыты шины. Та же ничем не оправданная, ненормальная дороговизна на самые простые продукты.
Тоня за прилавком стоит с тем же выражением лица, что и Таня, которое я определила бы как специфическая маска работника торговли. Обе блондинки в возрасте.
– Не моются они, что ли! – вскрикивает Тоня после ухода очередного покупателя. – Нет, ну жара такая стоит, пойди ты помойся! Он костюм натянул, туалетной водой обрызгался и комфортно себя чувствует. А мне тут с ними каково? – она укоризненно взглядывает на меня, как будто я имею к этому мужчине какое-то отношение. – Ну и мужик пошел, стоять рядом нельзя. Одному говорю: хлебушка домой возьмите, а он: я хлеб не ем, только сухарики. Хлеб он не ест. А у самого живот висит.
Я, хоть и не считаю это пороком, но киваю и улыбаюсь в знак женской солидарности. Мне хочется, чтобы всё было гладко. Но в лице Тони есть что-то взвинченное, даже когда она добродушно настроена и притворяется подружкой. Мрачное недовольство затаилось в зрачках ее глаз.
– Без выходных работаю, - делится она, – я же не москвичка! Отдыхаю один день в месяц, а так всё тут - с восьми до одиннадцати. А они уже с полвосьмого начинают стучать.
Чудовищно. Получается, у нее 15-часовый рабочий день в графике 7/0. Как же она выживает? Может быть, Тоня моложе 50-ти, но с таким режимом сна и отдыха будешь выглядеть на все 60.
Мой муж у нее тоже покупал, каждый день заходил за пивом – он пьет безалкогольное, чисто для приятности. Так вот, один раз пошел без пяти одиннадцать, под закрытие. Спрашивает:
- А вы до которого часа?
- Вообще до 11-ти, - ответила Тоня, - но для хорошего клиента я здесь до двух ночи. Надо будет, постучите в окошко подсобки там, сбоку, я открою.
Муж с тех пор посылает за пивом меня.