Похуже дела у моей коллеги Любы, которая сидит впереди меня за столом. Она в джинсах с низкой посадкой и короткой кофточке, и в приоткрывшейся амбразуре одежд мне виден ее чудовищный торс. Ягодицы рвутся наружу из-под тугого пояса, того и гляди, брызнут ягодным соком. А спина! Она как будто продолжение этих дикорастущих половинок, без всякого перехода к талии поднимается от них двумя столбами-колбасами.
[Spoiler (click to open)]
Люба подходит к журнальному столику, берет в руки чайник.
- Юля, - спрашивает она, - нам здесь на кофе хватит?
- На троих нет.
- Ладно. Пойду этой *изде воды наберу.
Так она называет нашу начальницу, которая еще не пришла. Если вы думаете, что Люба не любит ее или плохо относится, - нет. Просто она так разговаривает.
- Погода, *лять.. – и смотрит в окно. Все, лять, с собой тащи. И зонты, лять, и пожрать. Лять, когда уже эта столовая откроется? Помню, у нас на той работе продавались плетёнки... булочки такие плетеные, знаешь? И сардельки с чаем. Вкуснее я не ела в Москве.
На обед начальница заказала нам пиццу. Сама съела кусочек, я съела два, а Люба даже не смотрит на пиццу, печально клюет холодную гречку из контейнера (микроволновки у нас нет). Мы ее уговаривали попробовать пиццу, она ни в какую.
- Хватит, - говорит Люба, - наелась на карантине. Только и ходишь от дивана к холодильнику. То жрешь, то лежишь, то лежишь, то жрешь. За целый день трусов не наденешь.
- Да, - отвечает она на входящий. - Вы что хотели? Мы с Москвы, а вы куда звоните?
Сердито бросив трубку, Люба вспоминает:
- В 2010 году я работала в колл-центре по импотенции. Мы тогда еще, теми деньгами имели по 50-60 тысяч. Мужики звонили, как проклятые.
- И вы их консультировали?
- Ну да.
- А какой текст был?
- Ой.. там по-всякому. Денег нагребли! Они за свой х** родную маму продадут. Здесь же, в Москве, все импотенты несчастные, в 30 лет уже не стоит. Пьяницы, наркоманы, тунеядцы, работать не хотят.
